В центре Киева бродили дикие козы, а казаки гнали самогон

Панорама Крещатикской площади. Рисунок 1860-х гг. Если Крещатик - сердце Киева, то душой украинской столицы, естественно, является Майдан Незалежности. Прогуливаясь по зеркальным залам "Глобуса", расположенного в недрах древнего рельефа, мы не задумываемся, что попадаем в святая святых нашей истории. Ведь каждый метр местного грунта - это годы, уходящие к истокам жизни наших далеких предков... "И был возле града лес и бор великий", - сообщает Нестор-летописец в "Повести временных лет". Да и местность, названная позже Козьим болотом, представляла собой тогда большое озеро, в котором отражались городские валы и островерхие башни Лядских ворот "града Ярослава". Через браму лежал путь по Ивановской дороге (ныне - ул. Институтская) на Берестово, Выдубичи и далее - "землю печенежскую". В декабре 1240 года озеро стало свидетелем страшной трагедии: по его глади, скованной льдом, после длительной осады Киева полчищами Батыя, врагу удалось прорвать героическую оборону киевлян и войти в город через Лядские ворота. "Соперник Рима и Константинополя" прекратил свое существование. И, казалось, навсегда. Но прошли столетия. И стольный град, как сказочный Феникс, снова возродился из пепла. На месте разрушенных Лядских ворот в середине ХVIII века выросли новые - Печерские. В отличие от древнерусских построек, сложенных из бытового камня, валунов, плинфы и залитых известковым раствором, Печерские ворота имели кирпичную кладку от фундамента до фронтона и занимали площадь 30 на 30 метров в виде буквы "Т". Со стороны города размещалась кордегардия, помещение для караула, который денно и нощно нес службу по охране южных границ Киева. Но пришло время, когда оборонные сооружения стали мешать городу - население быстро разросталось. Поэтому земляные валы и стены верхнего города в начале ХIХ века начали планомерно убирать. Дошла очередь и до ворот Печерских. Теперь Козье болото напоминало лирические полотна известных украинских художников: заросшая камышем гладь пруда, полуразрушенная мельница, кривые халупки и мазанки, прилепившиеся к склонам Крещатого яра... Да и народ тут селился колоритный: отставные солдаты, монастырский люд, обедневшие казаки, корчмари и винокуры. Последние считались непревзойденными мастерами своего дела, и слава о козьеболотской Гуральной (винокуренной) слободке долетала до дальних киевских окраин, что совсем не устраивало городские власти. Дело в том, что только магистратские кабаки имели право продавать водку "квартами" (т.е. в розницу). Все остальные питейные заведения обязаны были реализовывать алкоголь "гуртом" (в бочках). Законопослушных оказалось мало, о чем свидетельствует рапорт городского войта губернатору: "Ваша светлость! Вопреки закону, казаки торгуют водкой в своих домах и других местах квартала..." На что губернатор только развел руками. Местность между Печерском и Старым городом все еще оставалась бесхозной. "Крещатик является ни чем иным, как прорытым рвом, - писал Иосиф Самчевский, - и по нему по ночам опасно проезжать". Но уже к концу первой трети ХIХ века все резко изменилось. И способствовали этому три важных фактора. Во-первых, пожар на Подоле, в результате которого в 1811 году огонь уничтожил почти всю прибрежную часть Киева вместе с домами, усадьбами и скотом. Погорельцы вынуждены были искать себе прибежище на горах, в частности, в лоне Крещатой долины. Вторым толчком к заселению Козьего болота стало грандиозное строительство в начале 30-х годов Новой Печерской крепости. В связи с этим жилые кварталы от Лавры до Московской улицы подлежали сносу, а печерских жителей в приказном порядке выселяли на городские окраины. И, наконец, третьей причиной миграции населения в район бывшего Перевесища был сам природный процесс: освободившись от оборонных валов, город начал бурно разрастаться во всех направлениях. К середине ХIХ столетия на месте Козьего болота уже обозначились контуры будущей площади с традиционным базаром, цирком и первыми каменными домами. В праздничные дни здесь устраивали народные гуляния, а местная пресса гордо писала: "Крещатик уже самобытный и, подобно людям, имеет свою физиономию". ("Киевские губернские новости", 1853).